Бранка сказал, что отзвонит Доул и передаст, что они не заинтересованы. Но тут у Майкла появилась идея.

— А знаешь что? — произнес он задумчиво. — Если я получу какую-нибудь награду от Белого дома, тогда я дам им песню. Как тебе такая мысль? — И уже с энтузиазмом добавил: — Разузнай, о чем с ними возможно договориться.

— А чего бы тебе хотелось? — с удивлением спросил Бранка.

— Ну… — начал Майкл, как ребенок, составляющий wish list. — Я хочу побывать в Белом доме, постоять на сцене рядом с Рональдом Рейганом и получить от него награду. И, конечно, я хочу познакомиться с Нэнси. Все по полной программе. Почему бы и нет? Ты же можешь это устроить, Бранка. Договоришься с президентом о награде?

Джон усмехнулся:

— Ну что ж, попробую.

На следующий день он приступил к реализации проекта: позвонил Элизабет Доул и сказал, что она сможет получить песню для своей кампании, если придумает какую-нибудь гуманитарную награду для Майкла. Она согласилась. Согласились также президент и первая леди.

Награждение было назначено на 14 мая 1984 года. Событие обещало быть захватывающим. Таких приготовлений и суматохи в Белом доме не было, наверное, с тех пор, как заложники из Ирана вернулись домой. По такому случаю, президент был в синем морском кителе, белой рубашке и синем в полоску галстуке. Нэнси блистала в роскошном белом костюме от Адольфо, украшенном золотыми пуговицами и золотой цепочкой. Но ее наряд едва ли имел значение, потому что в тот день все присутствующие бледнели в сравнении с Майклом Джексоном. Он появился в ослепительно-голубом мундире с золотыми эполетами, золотой перевязью и золотым поясом. И, конечно, в «фирменной» белой перчатке, украшенной камнями.

Сотни сотрудников Белого дома (многие из них вооружившись фотоаппаратами) собрались на залитом солнцем газоне, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Джексона. За сотню ярдов от главной сцены, вокруг ограды Белого дома плотной стеной стояли поклонники Майкла, некоторые — в одной белой перчатке, такой же, как у него.

Две тысячи человек приветствовали Рональда Рейгана, Нэнси и Майкла, вышедших на сцену, оборудованную на южной лужайке Белого дома.

Взойдя на подиум, Рейган сказал речь. По его словам, Майкл Джексон являлся «свидетельством того, чего может достичь человек, ведущий свободный от алкоголя и наркотиков образ жизни. Это уважают и молодые, и пожилые люди. Если американцы последуют его примеру, мы сможем противостоять проблеме вождения в нетрезвом виде и, говоря словами Майкла, победим ее (beat it)». Когда президент вручил Майклу почетную доску, тот произнес, вернее почти прошептал в ответ только: «Это очень, очень большая честь. Спасибо большое, господин президент…» Потом он хихикнул, как будто вдруг осознал, что действительно стоит рядом с президентом Соединенных Штатов. «Да, и миссис Рейган тоже». Вашингтонская журналистка Мэри Мак-Грори в своем отчете подчеркнула, что это была самая короткая ответная речь в истории Белого дома.

Майкла на церемонии сопровождали восемь телохранителей, менеджер Фрэнк Дилео, адвокат Джон Бранка и журналист Норман Винтер. После короткой 9-минутной церемонии всей группе устроили экскурсию по Белому дому. Майклу особенно понравился портрет Эндрю Джексона в военном мундире, очень напоминавшем его собственную синюю форму. После экскурсии был запланирован прием у президента и первой леди.

Но дело приняло дурной оборот, когда Майкл появился в зале для дипломатических приемов, где должен был встретиться с Рейганами в приватной обстановке. Ему сказали, что, помимо президента с женой будут присутствовать лишь несколько детей сотрудников Белого дома. Вместо этого в зале было около 75 взрослых людей. Майкл переступил порог, быстро осмотрелся, после чего выскочил из зала, промчался через холл и скрылся в ванной комнате рядом с президентской библиотекой. Фрэнк Дилео и остальная свита последовали за ним. Прежде чем Майкла успели настигнуть, он запер за собой дверь.

— Майкл, давай-ка выходи, — позвал Фрэнк.

— Нет. Они сказали, что там будут дети. А это — не дети.

— Но дети будут. Сейчас мы приведем детей, — пообещал сотрудник Белого дома. Он повернулся к своему помощнику: — Слушайте, если миссис Рейган это увидит, она будет вне себя. Ступайте и приведите детей, черт возьми. Приведите дочку Джеймса Бейкера. Она симпатичная. (Шеф службы Джеймс Бейкер привел свою 6-летнюю дочь). Мне плевать, кого вы найдете, но доставьте туда детей.

Фрэнк опять обратился к закрытой двери:

— Все в порядке, Майкл. Сейчас мы соберем детей.

У него был снисходительный тон — такой, будто он успокаивал расстроенного ребенка. Фрэнк стоял рядом, скептически наблюдая за этой сценой.

— И кроме того, прежде чем я выйду, вам придется убрать оттуда всех взрослых, — предупредил Майкл.

— Заметано.

Кто-то побежал в комнату для приемов.

— Так, выйдите отсюда все! Все, все, все, выходите!

Старший персонал и члены кабинета очистили зал так быстро, будто услышали угрозу о заложенной бомбе.

— Что происходит?

— Где Майкл Джексон?

— Он что, уже уехал?

Все говорили одновременно, в спешке покидая зал.

Помощник побежал обратно к ванной комнате, перед дверью которой собралась кучка встревоженных людей. Он переговорил с кем-то из свиты Майкла.

— Окей. Теперь можешь выходить, Майкл. Все в порядке, — сказал наконец Норман Винтер.

— Вы уверены? — послышался из-за двери тихий голос.

Фрэнк Дилео звучно ударил по двери кулаком:

— Так, Майкл, ну-ка выходи! Я серьезно.

Дверь ванной медленно отворилась. На пороге показался Майкл. Он осмотрелся по сторонам в легком смущении. Фрэнк обнял его за плечи.

— Извините, — сказал Майкл, — но мне сказали, что будет не так много людей.

Он был немедленно препровожден в зал для приемов, где его ожидали на этот раз всего несколько официальных лиц со своими детьми. Первой к Джексону подошла Элизабет Доул. Она протянула ему экземпляр Thriller и попросила оставить автограф на обложке альбома. Потом Рональд и Нэнси пригласили Майкла пройти в рузвельтовский кабинет, чтобы встретиться с другими сотрудниками и их семьями.

Майкл покидал Белый дом в сопровождении эскорта из 9 полицейских мотоциклов, нескольких полицейских фургонов и конной полиции.